 14 лет назад Владимир Путин был впервые избран на пост главы российского государства.
В последние недели события на Украине затмевают внутриполитические новости, которые в другое время могли бы привлечь гораздо больше внимания со стороны общественности. Сегодня исполняется ровно 14 лет с того момента, когда 26 марта 2000 года Владимир Путин был избран на пост главы государства, одержав победу над своими конкурентами уже в первом туре президентских выборов с результатом 52,94% голосов.
Это достижение ему удалось повторить еще два раза – в 2004 и 2012 годах (с перерывом на премьерство, когда согласно Конституции ее действующий гарант не мог избираться в третий раз подряд). Президентская летопись Владимира Путина еще не дописана. Но уже сейчас можно говорить, что она заслуживает определения эпохи в истории страны. Замирение Кавказа, укрощение строптивых олигархов, отражение грузинской агрессии 08.08.08. (мало кто сомневается, что идейным вдохновителем «отпора», оказанного Саакашвили, был премьер Путин, которые сохранял основные рычаги контроля над ситуацией в стране), возвращение Крыма – вот лишь основные свершения действующего главы государства.
Некоторые комментаторы объясняют «политическое долголетие» Путина спецификой политической культуры России, патерналистскими ожиданиями граждан и низким доверием к западному типу «процедурной легитимности». Кто-то приписывает «феномен Путина» личностным качествам человека, который предотвратил реализацию центробежного советского сценария в масштабах России. А социологи признают, что на волне всеобщего энтузиазма, связанного с событиями вокруг Крыма, рейтинг президента переживает «вторую молодость». Согласно результатам опроса фонда «Общественное мнение», если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье, за Путина проголосовали бы 64% граждан страны
Писатель, профессор МГУ Алексей Варламов признается, что Владимир Путин как политик никогда не вызывал у него отторжения.
– Я знаю, что среди либеральной интеллигенции есть много людей, которые недолюбливают Путина. Отдельные резоны, которые они приводят, подлежат обсуждению. Но общий негативизм разделить не могу. У меня этот человек и государственный деятель никогда не вызывал аллергии. Считаю, что, несмотря на все оговорки, Путин сделал много хорошего для России. Другое дело, есть вопрос, насколько это зависело от его личной воли и качеств, а насколько от изменившихся обстоятельств, которые диктовали свою логику. Так или иначе, разница между Россией 1990-х годов и нынешней достаточно ощутима.
В период, предшествовавший приходу к власти Владимира Путина, было ощущение, что Россия балансирует на краю. Казалось, что она находится под угрозой исчезновения в качестве самостоятельного государства. В 1991 году мы легли спать в Советском Союзе, а проснулись в новом политическом образовании. Аналогичное ощущение не покидало в течение всего правления Бориса Ельцина – что, не дай бог, заснем в России, а проснемся непонятно где. В какой-нибудь Московии.
«СП»: – Предотвращение распада страны - главная заслуга Путина?
– Определенно, да. И это останется в истории. Я считаю, что Россия нужна миру. Если бы она исчезла с политической карты, это была бы невосполнимая потеря. Это была бы не только величайшая геополитическая, но и культурная катастрофа. И то, что Путин сумел предотвратить этот сценарий, его несомненный плюс. Потом, конечно, при нем повысился уровень жизни. Я понимаю, что у нас остается очень много проблем. Но по сравнению с тем, что было в 1990-е годы, изменения в лучшую сторону произошли и они производят достаточно убедительное впечатление.
«СП»: – То есть, крымский геополитический «разворот» не стал для вас неожиданностью?
– С эмоциональной точки зрения это беспроигрышный ход. Мы прекрасно понимаем, что Крым всегда был российской землей. И даже если чисто юридически процесс «собирания земель русских» в чем-то противоречит международному праву, это справедливо с чисто исторической точки зрения. Тем более, что результаты недавнего референдума в Крыму не ставят под сомнение даже наши записные геополитические «доброхоты». Никто в мире из серьезных политиков не отрицает, что жители Крыма на референдуме высказались в пользу воссоединения с Россией. Если большинство крымчан не хотят жить в составе Украины и хотят быть частью России, это хорошо для обеих стран, что они спокойно ушли. Зачем Киеву нужна территория, на которой проживают нелояльные граждане?
Наверное, это звучит несколько по-дилетантски, но на месте украинских политиков я бы отпустил с богом всю Юго-Восточную Украину. Единственное, что меня сильно огорчает во всей этой истории, это то, что мы теряем Киев. Мы теряем расположение «цивилизационного ядра» русского государства. Если на Юго-Восточной Украине провести референдум и спросить, хотели бы эти области войти в состав российского государства, то ответ, наверняка, будет «да». А вот что касается симпатий в центральной Украине, то я в них теперь совершенно не уверен. Нельзя допустить того, чтобы приобретя Крым, мы потеряли Киев.
«СП»: – В сугубо политическом смысле?
– Скорее как город, который осознавал себя частью единой русской культуры, был к нам дружелюбно настроен и лоялен.
«СП»: – Что следует предпринять, чтобы вернуть «матерь городов русских» в орбиту притяжения Русского мира?
– Мы поставили Киев перед жестким выбором – либо Европа, либо мы. Сначала это сделали европейцы, а мы просто скопировали эту установку. Есть опасение, что центральная Украина определится против нас.
«СП»: – Вы имеете в виду простых людей или тех, заявляет себя в качестве политических представителей народа?
– С западными ставленниками у власти все понятно. Но мы же не видели в Киеве массовых манифестаций в пользу единства с Россией, как это происходит в юго-восточных областях. Понятно, что на Майдане много «западэнцев» и не так много местных жителей. Но «молчаливое большинство» под влиянием пропаганды может поменять свое отношение к России. Это меня очень сильно огорчает.
«СП»: – Получили ли вы по прошествии 14 лет ответ на сакраментальный вопрос «Who is Mr. Putin»?
– Для меня он по-прежнему «президент надежды». В частности, я бы хотел видеть с его стороны больше заботы о русской провинции. Я понимаю, что нам сейчас придется вкладывать огромные средства в развитие Крыма. Также немалых затрат потребовала подготовка к проведению зимней Олимпиады в Сочи. Но бюджет, понятно, не резиновый. Если отъехать от Москвы в любом направлении на пару сотен километров, мы увидим, что люди живут не так хорошо, как хотелось бы. Нельзя допускать такую разницу в уровне жизни населения крупных городов и небольших населенных пунктов. Забота о российской провинции должна стать одной из центральных задач власти, чтобы социальная ткань России не распалась на отдельные «куски».
Я не ждал ничего хорошего от одного из сподвижников Собчака, ставленника Березовского, Чубайса и Грефа, вспоминает ту далекую весну 2000 года в прошлом заместитель председателя Счетной палаты РФ, экономист Юрий Болдырев.
– До последнего момента у меня не было особых оснований изменить свою точку зрения. Достаточно вспомнить втягивание России в ВТО на крайне невыгодных условиях. По сути, это означало лишение нас последней надежды на будущее высокотехнологическое развитие. В этой же связи можно вспомнить так называемую «реформу» Российской академии наук. В результате которой научные учреждения оказались подчинены ведомству с чисто хозяйственными целями и функциями. Если бы не последние события, то я бы сказал, что для страны последние 14 лет были потерянным периодом. Под обнадеживающую риторику происходило «мягкое» уничтожение страны. В сфере образования, здравоохранения, социальной сферы и экономики происходила реализация удушающих планов, которые были разработаны центром Германа Грефа в период президентства Путина.
«СП»: – Можно ли говорить о смене парадигмы после референдума в Крыму, присоединения полуострова к России и заявления западных политиков о грозящих нашей стране санкций?
– Я бы ответил так: появилась очередная робкая надежда на то, что такое возможно. С учетом прецедентов Югославии, Ирака, Ливии и Украины. Это может заставить нашего лидера и его ближайшее окружение пересмотреть свою позицию, чтобы не повторить судьбу, скажем, Януковича. Поживем, увидим.
«СП»: – По сравнению с Януковичем Путин выглядит более решительно...
– Определение «выглядит» - это из шоу-бизнеса. Нас интересует не шоу, а жизнь и перспективы страны. В этом смысле есть робкая надежда, что наши элиты вынужденно почувствуют себя разделяющими судьбу своего народа, а не судьбу глобального истеблишмента. Как бы им туда не хотелось попасть. Посмотрим, хватит ли у них разума и ответственности за страну, чтобы изменить парадигму собственного целеполагания. В этом случае мы с вами их, безусловно, поддержим. В этом смысле мы оппозиция не в том смысле, что декларируем лозунг «вместо них». А в том смысле, что они, или кто-то другой должны делать иначе. Если они начнут делать иначе, то не будет предмета для спора и мы с удовольствием их поддержим.
В беседе с корреспондентом «СП» главный редактор интернет канала «День» Андрей Фефелов высказал мнение, что «путиниана» еще далеко не закончена.
– Мы находимся в средней фазе процесса осмысления этого исторического деятеля. В конце 1990-х годов Путин появился на российском политическом Олимпе как некая фигура умолчания. Это бесконечное «Who is Mr. Putin?» продолжало звучать даже тогда, когда Путин успел проявить себя. Например, завершил Чеченскую войну и затопил станцию «Мир». Все это интерпретировалось разными людьми по-разному. При этом невозможно было выявить конкретного отпечатка или «оттиска» Путина, который останется в истории. Патриотические круги достаточно ревниво наблюдали за ситуацией вокруг Камрани или станции «Мир».
«СП»: – В первые годы Путин-государственник проявлял себя в экономической политике как рыночник. Одно другому не противоречит?
– Трудно согласиться с этим утверждением. Экономические сдвиги, которые инициировал Путин, контрастируют с ельцинскими временами олигархической вольницы. По сути дела, он выстроил систему госкапитализма, создав целую сеть госкорпораций. Я бы сказал, что это означало «тихую национализацию». Другое дело, что она должна быть сегодня доведена до конца. Даже не в том плане, что должны быть устранены последние олигархи (на политической арене это произошло уже давно). Осталось встроить в госкапитализм систему национального целеполагания. Для этого нужны мощные и эффективные контрольные органы. Как мне представляется, Путин постепенно подходит к такому пониманию.
«СП»: – В этом же ряду задачи, которые лежат в антикоррупционной плоскости?
– Безусловно. Путин - это политик–державник, который в течение долгого времени блуждал среди запутанных троп. Это объясняется тем неоколониальным положением, в котором находилась российская власть. Честно признаюсь, определенное время были опасения, что перед нами временщик. Человек, который пришел для того, чтобы закрыть российский проект. К счастью, эти опасения не оправдались.
«СП»: – Путин эволюционировал как политик?
– Человек, который попадает в такой исторический «водоворот», не может не эволюционировать. Как и любой государственный деятель такого масштаба, он подвергается «радиации», которую «излучает» исторический процесс. Реагируя на это, он изменяется сам и меняет страну, которая доверила ему себя.
«СП»: – Вступление в ВТО и вложение нефтедолларовой выручки в ценные бумаги США - это признание объективной зависимости от глобальных структур, или просто «отвлекающий маневр»?
– Скорее, второе. Потому что Путин, как мы видим, не побоялся противопоставить себя Западу. Крым это его личный выбор, он подверг себя опасности международной обструкции. Теперь его ненавидят мощные игроки. Не секрет, что те государственные лидеры, которые проявляют себя как патриоты, порой сильно рискуют. Не думаю, что поступательное движение в сторону возвращения правосубъектности РФ на международной арене может быть свернуто. Путин поступил, как Цезарь в русской истории, который перешел Рубикон.
«СП»: – Эта миссия выполнима?
– Личность правителя - это эманация всех исторических факторов. Хочется верить, что Путин вступил в резонанс с русской историей, и это придает ему силы.
Председатель правления Фонда развития гражданского общества Константин Костин считает , что на протяжении последних 14 лет Владимир Путин менялся вместе со страной.
– Я бы говорил отдельно о результатах первых двух президентских сроков Владимира Путин. За этот период доходы населения выросли в 10 раз.
«СП»: – Экономисты связывают это с благоприятной ценовой конъюнктурой на внешних рынках…
– На мой взгляд, это следствие внутренней экономической политики, в которой Путину удалось навести порядок. Взять хотя бы систему налогообложения, с чем непосредственно связан прирост природной ренты. Я как-то дискутировал с Евгенией Альбац, которая упирала на рост мировых цен на энергоносители, которые «спасли» Россию.
Все дело в том, что цены на энергоносители начали расти гораздо раньше. К дню голосования на президентских выборах 2000 года от дефолтного уровня времен Кириенко они подросли весьма существенно. Проблема заключалась в том, что некоторые сырьевые компании полагали, что они добывают не нефть, а некую «нефтяную жидкость» из скважины. Поскольку при этом использовались самые изощренные схемы по «оптимизации» налогообложения, бюджет от улучшающейся ценовой конъюнктуры ничего не получал.
«СП»: – Это способствовало наступлению периода нефтедолларового и импортного потребительского изобилия. Но снять российскую экономику с «сырьевой иглы» так и не удалось...
– Между повесткой первых двух сроков Путина и текущим третьим - большая разница. В 1999 году стояла задача отойти от края пропасти. Нужно было навести порядок, замирить Северный Кавказ и пресечь сепаратистские тенденции, которые давали о себе знать. И только потом, к третьему сроку, нужно было решать задачу инновационного и технологического развития.
«СП»: – Пока об этом приходится только мечтать…
– Это дискуссионный вопрос, что удалось решить, а что нет. Очень трудно спорить, что масштабные национальные проекты вывели на новый уровень ту же медицинскую инфраструктуру. Отсюда та позитивная статистика, которую мы имеем по естественному приросту населения и его убыли. Это самый объективный интегральный показатель, который наиболее полно отвечает на вопрос, удались ли реформы. Если нас становится больше, экономика развивается и уровень жизни людей растет, это находит отражение в макроэкономических показателях. Например, была решена задача удвоения ВВП. Другой вопрос, что многое было реализовано не в полном объеме. Наибольшие проблемы мы испытываем в части создания высокотехнологичных производств в России и импортозамещения. Как ни парадоксально, последнее обострение отношений с Западом может подстегнуть эти процессы.
|
